Д Кузиманза - Ну и что, что тролль[СИ]

— Ты говорил, что этот Айвен — могучий маг. И я подумала, что если?..

— Если мы свои, то позволь тебя перебить. Я не говорил, что Айвен — могучий маг.

— Но…

— Ни тебе и никому другому…

— Но…

— Ничего подобного я не говорил, хотя уверен в этом. И ты уверена. И леди Элизабет. И Мартин, твой муж. И Ингигерда…

— НО-О-О!… - мощный вопль Мартины заглушил голос Готфрида, и тот с улыбкой умолк. — Но как же так? Если никто мне об этом не говорил, то почему я это знаю и уверена?!

— Не знаю. Не знаю, почему так суетился и суечусь вокруг него. Не знаю даже, почему считаю его моим другом?!

— Так может быть?.. — Мартина оживилась. — Может быть, это от его чар? Он нас заколдовал, чтобы мы ему угождали. Но я согласна заботиться о нём и сама по себе, только бы выполнил моё желание! А ты?

— Я тоже. Чего не скажешь о леди Элизабет.

— Странно, за что ей не любить Айвена? Такого доброго и симпатичного мужа!

— Гм, — помялся Готфрид. — Видишь ли… есть у меня мысль… Если Айвен мог внушить нам, что мы его любим, то и с леди Элизабет могло произойти то же самое.

— Но чем плохо любить такого мужа? Потому, что он не лорд? Уж эти высокородные задаваки!

— Мартина, мне кажется… но учти, только кажется…

— Да говори же, в чём дело!

— Видишь ли, если он мог внушить мне, что я его друг, то леди Элизабет мог внушить, что она…

— Да не поверю! Он честный человек — по лицу видно.

— Не возражаю. Но до сих пор мы с тобой не слишком доверяли внешности. В отличие от Мартина. А тут вдруг размякли.

— Ой!!! — вырвалось громогласно из могучей груди Мартины. — Она не жена ему и вдруг это поняла?! Как мы — да?

— Не знаю, но всё указывает…

— Нет, Готфрид, не верю я в его бесчестность. Если он и заколдовал её, то тоже с какими-то намерениями.

— С какими? С какими, кроме тех, которые, как говорится, лежат на поверхности?

Мартина хмыкнула, пожала плечами.

— Ладно, сейчас мне важнее, чтобы он исполнил моё желание. Ведь через несколько дней он может превратиться в тролля, и неизвестно, останется ли у него прежняя магическая мощь?

— Никогда не слышал, чтобы какой-то маг превратился в тролля, даже побывав в тех проклятых местах, — пожал плечами в ответ Готфрид.

— Это верно, но на всякий случай я попрошу его выполнить моё желание завтра же! Меня пугает только одно. До сих пор Айвен не сделал ничего магического. Он ведёт себя, как самый обычный человек! Я заглянула в его комнату, а он спит.

— Ну и что? Все спят, и маги тоже.

— Но у него был такой… трогательный вид… он хмурил брови во сне… Совсем как Мартин, когда был мальчишкой!

После заката дневные звуки стихли. Казалось, что лес замер в ожидании чето-то, что может случиться в темноте. Сумерки, тишина, только тихий ветерок шелестел листьями на деревьях, и звёзды загадочно помаргивали на тёмно-бархатном небе. Дневной лес засыпал, ночной — ещё чувствовал себя неуверенно и не решался выбраться из нор и логовищ.

Треск ломаемых веток гремел на всю округу, а огонёк на растопке в поспешно разожжёном костре казался совсем беспомощным. Но пламя сначала робко, потом с отличным аппетитом принялось перескакивать с одного куска дерева на другой.

Парнишка, который разжёг этот костёр, выглядел на свои двенадцать лет. Но несмотря на юный возраст его глаза цвета лесного ореха были глубоки и умны, а твёрдое выражение лица мало смягчали по-детски нежные черты и тёмные длинные локоны, небрежно выбивавшиеся из-под причудливой, великоватой ему шляпы. Кожаный кафтан и плотная льняная рубашка защищали его от вечернего холода, но впереди была ночь, поэтому Ивар и разжёг огонь. К тому же он собирался испечь на ужин рыбу, которую ловко поймал руками, переходя вброд сонную речушку. Огонь одновременно и давал ощущение безопасности, и, сгущая окружающую темноту в мрак, усиливал впечатление, что Лес подступает всё ближе и ближе. Ивар со вздохом оглянулся через плечо и опять занялся рыбой. Странными путями-дорогами попал он сюда, а вначале было раннее детство, и старая Бригитта…

Ох, и сварливая была! Каждое утро умела найти повод и придраться к Ивару. Первый раз узнал об этой её способности, через час, после того, как его привели к ней.

— Что ты делаешь, сопляк, — Бригитта вытащила его за ухо из старой деревянной бочки. В свои четыре года не мог понять, как это ухо выдержало его вес. Не мог также надивиться тому, что оно оказалось более или менее нормальной величины, когда его касался, а не размером с лист лопуха.

— Если ты ещё раз туда влезешь, то я закрою тебя в хлеву со свиньями! — к счастью попытка схватить Ивара за второе ухо потерпела неудачу, потому что малыш ловко ускользнул от её грубых рук.

— Попробуй только, так увидишь! — кричала ему вслед, но знал, что не будет за ним бежать. С облегчением вздохнул и ещё раз коснулся несчастной, пунцовой ушной раковинки. Вряд ли стоило забираться в эту бочку, мелькнуло в голове, но он хотел поиграть!

Другие дети Ивара избегали, и потому должен был искать развлечений сам по себе. Рано узнал, что он — Особенный, вот из-за этого и отношение к нему отчуждённое. Малышня в деревне его не задирала и дорогу не перебегала. Не из уважения или страха к нему: так велели родители, а родителей нужно слушать, иначе получишь хорошую порку. Вся деревня знала: время от времени рождается ребёнок, которого отдают старому чародею Горну. Забранное от матери, отданное под присмотр грубой Бригитты, дитя училось и готовилось к тому, чтобы, когда придёт время, выполнить своё Задание…

…- Скажи мне это как-то проще, потому что я не понял!

Старик Горн не удивился сердитым словам: уже успел заметить, что малый сообразительнее других детей в его возрасте. Но двенадцатилетной Ивар не скрывал скуки и отчаянно зевал.

— Ну, хорошо, повторю ещё проще. Каждые двадцать четыре года в нашей деревне обязательно должен родится такой парень, как ты. И когда ему исполнится двенадцать лет, этот парнишка должен отправиться на север…

— Почему в двенадцать лет? — поинтересовался Ивар, но чародей не обратил на его слова внимания:

— …Отправиться на север и за три дня добраться до Каменного Холма в Лесу.

— В каком лесу?

— Есть только один ТАКОЙ Лес! Но бояться его ты не должен, потому что в нём никто не живёт.

— А звери?

— …Там никто не живёт. Деревья, трава и камни, но нет там живой души. Даже комаров.

— Это хорошо, что нет комаров! — задиристо ответил Ивар, хотя тон старого чародея вызвал у него озноб по спине.

— Там ты найдешь пещеру. Ты должен будешь зайти в неё и добраться до её конца..

— А почему ты не пойдешь сам? — опять сердито поинтересовался Ивар. — Ты чародей и хорошо знаешь, куда идти и как всё выглядит,

— Потому, что… потому, что человек может туда войти только раз, а затем вход для него закрыт навсегда. А я уже там был…

Ивару подумалось, что голос Горна задрожал. Может быть, только показалось, но ему сделалось как-то не по себе.

— Ну хорошо, — вздохнул и кивнул чародею мальчик, — когда я дойду…

— В конце пещеры на каменном постаменте ты найдешь…

…"Кристалл", — подумал Ивар, всматриваясь в огонь. Пошевелил горящие поленья веткой и сноп искр взлетел вверх, как будто золотые пчёлы… словно единственные живые существа в заколдованном Лесу.

"Всего два дня тому назад я разговаривал с Горном, а мне кажется, будто минули века".

Огонь начал угасать, поленья рассыпались. Ивар завернул рыбу в прихваченные с собой листья и зарыл в уголья. Остальную часть костра немного отодвинул и подбросил веток на угольки. Попрежнему было очень темно, и ничего кроме потрескивания огня не перерывало неестественную тишину. Но Ивару всё время казалось: в кустах за пределами света что-то двигалось, а иногда было впечатление, что слышатся какие-то звуки.

— Это мне только кажется, — сказал вслух, стараясь не бояться, — это лишь мои выдумки. А может Лес подсовывает мне эти звуки?

Голос его прозвучал странно и дрожаще.

— Ведь в Лесу никто не живёт, нет здесь никого, — сказал теперь уже почти шёпотом. — Да, ни людей, ни зверей, ни птиц.

Но и шёпот быстро стих. Ивар говорил мысленно:

"Я ведь готов к выполнению Задания. Горн мне всё рассказал. Я не должен бояться, потому что всё знаю, знаю, что сделать и знаю как. То есть… я хотел бы в это верить, — подумал, поглядывая в темноту за пределами света. — Там слева — куст, а то, что справа — только странно выглядящий пень. Не боюсь!"

Подбросил ещё пару веток.

"Почему лишь Особенные с ореховыми глазами могут ТУДА войти? Почему можно туда войти только один раз. Почему, когда я поинтересовался о других ребятах, которые туда ходили, Горн не ответил, а отвёл глаза? Почему? Почему? Почему? Появилось страшно много вопросов, на которые не знаю ответа. И… почему я не спросил обо всём этом у Горна, когда имел возможность? Почему не настоял на ответах? Почему пришло мне это в голову только лишь теперь, когда некому отвечать? А может оттуда просто напросто не возвращаются?"